Новости политика Россия - iCity.life Тверь

После того, как комик Ян Бемерманн весьма сурово прошелся по президенту Турции Реджепу Тайипу Эрдогану в юмористическом видео, немецкие правоохранительные органы с согласия канцлерин возбудили против него дело по, казалось, давно отжившей свое статье. Процесс набирает обороты и вызывает вопросы насчет той причудливой игры, которую ведут между собой лидеры двух стран.  

Atlantico: Ангела Меркель дала правоохранительным органам страны добро на возбуждение дела против юмориста Яна Бемермана, который поиздевался над Реджепом Тайипом Эрдоганом в недавнем ролике. Пусть процесс и вряд ли будет доведен до конца, не прослеживается ли в таком грубом ходе некая лихорадочная суетливость канцлерин по отношению к турецкому лидеру? 

Анри де Брессон: Как далеко может зайти сатира? Этот вопрос встал перед нами еще давно с Дьедонне и его антисемитизмом. Сегодня им задаются в Германии после недавней провокации телеведущего Яна Бемерманна, который зарекомендовал себя настоящим экспертом в этой сфере. Подняв этот вопрос в своей ночной программе на телеканале ZDF, он вооружился в высшей степени клеветническим текстом в отношении президента Эрдогана, но затем объявил, что тот является плодом сатиры и не может быть принят правоохранительными органами.

Теперь уже именно они будут судить о характере его юмора после того, как Ангела Меркель официально разрешила Эрдогану подать заявление, как это предусмотрено по забытой ныне статье немецкого уголовного кодекса о клевете в отношении иностранного лидера. В то же время она объявила об упразднении этой статьи, в связи с чем судебные органы будут напрямую разбираться с подобными случаями. Она показала, что Германия является правовым государством, и что заявление Эрдогана будет рассматриваться… Чего не сказать о Турции.   

Ролан Юро: Я бы, скорее, назвал это не суетливостью, а угодливостью.

Было два скетча. Во втором юморист Ян Бемерманн намеренно вел себя провокационно, заявив: «Господин Эрдоган, бывает, что у нас в Европе тоже делается то, что не допускается законом. С одной стороны есть свобода творчества, сатира. А с другой стороны — клеветническая критика, юридический термин. Она запрещена в Германии. За это могут судить. Вот пример того, что нельзя делать в Германии. Сказать: «Он бьет девочек», «у него очень маленький член», «он любит трахать коз и давить меньшинства, смотря при этом педофильское порно».

Улавливаете нюанс? Он не сказал все это про Эрдогана, а отметил, что если бы произнес такие слова в адрес кого-то, это было бы клеветой. В некотором роде он преподал президенту Турции урок немецкого права.

Все это было ответом на реакцию Эрдогана, которому не понравилось то, как месяцем ранее юморист раскритиковал ограничение свобод в Турции, репрессии против курдов и его поддержку ДАИШ. Все это — вполне реальные факты, которые относятся к сфере политической критики, а не клеветы. Если у Европы нет права критиковать формирующуюся у самых ее дверей диктатуру, куда мы катимся?

Первый скетч привел к вызову посла к министру иностранных дел, что говорит о болезненной чувствительности турецкого правительства.

У меня возникает следующий вопрос: немецкое правительство отреагировало бы точно так же, если бы под прицелом оказался Путин, Олланд или любой другой глава государства? Я даже не говорю о тех потоках оскорблений, которые наша пресса практически ежедневно изливает на голову Асада без какой-либо проверки фактов.

Реакция юмориста, как и позиция уважаемого издания Der Spiegel (оно называет Эрдогана «нашим чудовищным другом») может свидетельствовать о понимании немецкой общественностью того невероятного влияния на Ангелу Меркель, которым сегодня обладает Реджеп Тайип Эрдоган.

Напомню, что в октябре прошлого года, всего за несколько дней до обещавших стать непростыми для него парламентских выборов, она поддержала его, пообещала ему 3 миллиарда евро, возобновление переговоров по вступлению Турции в Европейский Союз и отмену визового режима для турецких граждан. Затем эти предложения стали позицией Европейского Союза (никто не сказал ни слова против) на встрече 20 марта. Все это было предоставлено, причем еще с довеском в 3 миллиарда,  без серьезных уступок по мигрантам.  

Задам такой вопрос: если разделить эти 6 миллиардов между всеми мигрантами, не согласятся ли большинство из них вернуться домой? По крайней мере, это возместило бы им потраченные на проезд деньги.

И если уж мы заговорили о цифрах, напомню, что билет на рейс Стамбул-Берлин стоит 170 евро. Поэтому получается так: если Меркель готова принять мигрантов, ей остается только выслать им визу, чтобы они могли сесть на этот дешевый рейс. Если же они ей не нужны, не стоит позволять людям выкладывать тысячи евро за поездку по морю с риском для жизни. Двусмысленность позиции Меркель делает ее соучастницей в огромном мошенничестве, от которого страдают все эти несчастные люди.   

Кроме того, правительствам Франции и Бельгии следовало бы обратить внимание на слабость Меркель по отношению к Эрдогану: тот поддерживает ДАИШ, которое в свою очередь объявило войну Парижу и Брюсселю. Король Иордании даже намекал, что это Эрдоган отправляет исламистов в Европу. Но Олланд заявляет, что полностью поддерживает Меркель в этом вопросе! 

— Ангела Меркель уступает под внутренним давлением (в Германии довольно много граждан турецкого происхождения) или же защищает свои интересы по миграционному кризису и Восточной Европе, где Турция играет все более значимую роль?

Анри де Брессон: Разве могла Ангела Меркель поступить иначе? Кабинет министров не мог прийти к единому мнению. Социал-демократы дали понять, что, наверное, поступили бы иначе, но признали, что принять это решение все равно было непросто. Репрессии Эрдогана в отношении курдов и прессы резко осуждаются в немецкой прессе, и ему сейчас явно доставляет удовольствие ловить канцлерин на противоходе. Недавно он потребовал публичных извинений дипломатическим путем в знак протеста против критики его притеснения прессы в новостной программе на канале 3 SAT.

Турецкий лидер играет на потребности немцев и европейцев договорить с ним о приеме на его территории беженцев из Сирии, Афганистана и всего Ближнего Востока, чтобы тем самым затормозить идущий в Европу миграционный поток. Как известно, Меркель играла ключевую роль в переговорах Европейского Союза с Турцией по этому вопросу. Партнеры же критиковали ее за то, что она сначала приняла слишком много беженцев, а затем стала в одиночку искать отличное от баррикад на границах решение. 

Ролан Юро: Честно говоря, мне сложно сказать, какое внутреннее давление может оказать Эрдоган на Меркель. В Германии действительно проживают несколько миллионов турок, в том числе и граждане страны с правом голоса. Означает ли это электоральное давление? Но ведь Эрдогана любят не все турки. Прежде всего, это касается курдов, которых в Германии тоже хватает. Может быть, шантаж как-то связан с терактами. Даже если не брать на веру слова короля Иордании, факт, что в Германии до сих пор не было крупных терактов. Только приставания к женщинам.

Отмечу также, что во время октябрьского предвыборного турне среди турок-эмигрантов Эрдоган нанес в Страсбурге открытое оскорбление Франции (никто на это не отреагировал), а также Европе и Брюсселю, но не Германии!

Не знаю, о каком влиянии в Восточной Европе вы говорите, потому что открытость Меркель по отношению к мигрантам и потворство Эрдогану наоборот влечет за собой ощутимое похолодание в отношениях с Польшей, Чехией, Словакией, Венгрией и Прибалтикой.

В то же время экономическое влияние Германии в Турции велико, Меркель, без сомнения, старается сохранить его под давлением немецкого бизнеса. Примерно так же обстоят дела и с Францией. 

— Не опасно ли для Европы то, что ее самая влиятельная представительница испытывает на себе столь явное давление Турции? Не подтверждает ли это в очередной раз, что Ангела Меркель решила действовать в одиночку?

Анри де Брессон: Германия лишь расплачивается за разбитые горшки в связи с неспособностью Запада во главе с США скорректировать отношения с Турцией на основе защиты демократических прав. Это не ново. С тех пор как Турция вступила в Североатлантический альянс в 1952 году и стала ключевым элементом западной безопасности у европейских границ, эти принципы постоянно нарушались, сначала турецкими военными диктатурами, потом режимом Эрдогана. В США, Германии и других странах реализм всегда превалировал над критикой. Фундаменталистский и диктаторский курс Эрдогана застопорил переговоры о вступлении Турции в ЕС, хотя полностью от них так и не отказались. На фоне критики тот лишь устраивает все новые провокации, чтобы заручиться поддержкой националистических и фундаменталистских течений. Германия, главный партнер в Европе, всегда была его излюбленной целью. Он проводил там целые митинги, чтобы призвать турецкую общину отказаться от интеграции в стране. Его двойная игра в Сирии по отношению к ДАИШ и курдам не сильно от этого отличается.    

Ролан Юро: Разумеется, это очень опасно! На кону, быть может, будущее Европы. Происшествие с юмористом проливает свет на куда более серьезные вещи.

Я считаю, что подписанное 20 марта соглашение Европейского Союза (с подачи Меркель) и Турцией было надувательством: Анкаре было обещано очень много без каких-либо гарантий с ее стороны.

Если соглашение будет нарушено, это вовсе не обязательно станет катастрофой или, скорее, не обострит катастрофическую ситуацию, в которой мы уже и так находимся.

Главный момент касается маршрута мигрантов из Малой Азии в Грецию. Эрдоган пообещал приложить усилия, чтобы удержать их, однако поток не прекращается. Никто в Европе не посмел возложить на Эрдогана прямую ответственность за этот поток. Получается, как если бы наши мигранты из Кале отправлялись в Великобританию, а Париж при этом говорил Лондону, что постарается их удержать, но не уверен, получится ли это у него. Турция же в своей западной части далеко не так бедна, чтобы у столь авторитарного правительства не было возможности держать границу под контролем.   

По договору 20 марта также стоит добавить, что Турция обещала не забрать высланных назад мигрантов, а отправить вместо них тех, кто больше похож на настоящих беженцев. Причем речь идет всего о 72 000 человек, хотя границу прошли более миллиона человек.

Добавлю, что едущие через греческие острова мигранты по большей части не являются беженцами из официальных лагерей на сирийско-турецкой границе, которые признаны таковыми ООН: у них обычно нет денег, чтобы заплатить перевозчикам.  

Отмечу, что эта контрабанда людей организована турецкой мафией, которая, как известно, поддерживает связи с турецкими спецслужбами и самим Эрдоганом.

Но Эрдоган не просто тот, кто позволяет друзьям заработать денег. По своей идеологии он близок к «Братьям-мусульманам» или даже является членом этого движения, которое 20 лет назад выступало за завоевание Европы исламом: «Минареты станут нашими штыками, купола — нашими касками, мечети — нашими казармами, а верующие — нашими солдатами». Он так уже не говорит, однако вовсе не обязательно стал думать иначе. Уже давно он мечтает лишь о том, как поквитаться за поражения османских султанов  от христианской Европы у Лепанта и Вены, а также потерю Балкан в XIX веке. Отправка сотен тысяч мигрантов становится для него средством подготовки реванша.

Когда я говорю об угрозе для будущего Европы, я имею в виду не только исламизацию, но и наше выживание как земли свободы и права: инцидент с юмористом Яном Бемерманном свидетельствует, что смешение населения ведет к ограничению наших исконных свобод. Все это видно даже во Франции.

Подписанное в Брюсселе соглашение означает и свободное движение турок в Европе. Решение должно вступить в силу с 1 июня. Пусть этот шаг и связан с целым рядом условий (по требованию Олланда, который в кои-то веки хоть на что-то сгодился) давление со стороны Брюсселя в пользу полной открытости к туркам наводит на мысль, что с этими условиями не будут считаться. Эрдоган же может решить, что раз Европа не держит слова, он тоже не связан никакими обязательствами, и удвоит отправку мигрантов. 

— Нужно ли пересматривать договор 20 марта?

— Нет. Если Европа и правда хочет перестать прогибаться перед Эрдоганом, который, напоминаю, хочет ее смерти, у нее остается только одно решение: во всеуслышание заявить, что если поток мигрантов из Турции в Грецию не прекращается прямо сейчас (как он прекратился между Францией и Англией) все льготы по статусу Турции как страны-кандидата на вступление (открытость рынков, субсидии) будут заморожены. Вести переговоры нет нужды.

И если уж идти до конца в турецкой проблеме, стоит поставить условием прекращение поддержки ДАИШ, нашего смертельного врага. Ведь друг нашего врага… Вы и сами все понимаете.

В ответ мы могли бы прекратить поддержку курдских диссидентов, как это предлагали некоторые в Брюсселе. 

Скетчем о чувствительном к своей персоне президенте Эрдогане ведущий Ян Бемерманн породил нешуточную неловкость в отношениях Германии и Турции. Сатира становится на пути дипломатии…

«Соглашение с Турцией может быть расторгнуто из-за «стихотворения» Яна Бемерманна?» — как-то с тревогой в голосе спросила ведущая утреннего эфира немецкого радио у депутата от ХДС. Вот уже неделю его выступление в эфире второго государственного канала ZDF ведет ко все большей напряженности между немецкими юмористами и турецкой властью, которая сделала из этого государственный вопрос. Месяц назад клип из юмористической программы Extra 3 об автократических замашках «босфорского босса» Эрдогана стал искрой в пороховой бочке. На фоне кадров разогнанных демонстраций красовался портрет президента Турции, который «ненавидит курдов и предпочитает бомбить их, а не братьев из Исламского государства». Тон задан: «Будь добр к нему, потому что у него все карты на руках». «Отдай ему деньги, чтоб он поставил для беженцев палатку». В Анкаре посла Германии вызвали в МИД, чтобы тот дал объяснения по этому поводу.

Все должно было бы на этом закончиться, однако Ян Бемерманн решил в своей программе подлить масла в огонь. Причем немало. С невинным видом он заявил: «Господин Эрдоган, бывает, что у нас в Европе тоже делается то, что не допускается законом. С одной стороны есть свобода творчества, сатира. А с другой стороны — клеветническая критика, юридический термин. Она запрещена в Германии. За это могут судить. Вот пример того, что нельзя делать в Германии». По статье 103 уголовного кодекса за оскорбление главы иностранного государства может грозить штраф и до трех лет тюрьмы. Бемерманн же зачитал непристойный текст на фоне турецкого флага. Примеры: «Он бьет девочек», «у него очень маленький член», «он любит трахать коз и давить меньшинства, смотря при этом педофильское порно». Такая попытка защитить свободу слова была воспринята откровенно плохо. На следующий день в телефонном разговоре с премьером Ахметом Давутоглу Ангела Меркель выразила сожаление по поводу возникновения этого «намеренно оскорбительного» текста. Канал ZDF поспешил удалить его из своей медиатеки.  

Бемерманн — не новичок в том, что касается скандальных шуток. Одной из них стал «Варуфак»: монтаж того, как греческий министр финансов Янис Варуфакис демонстрирует средний палец немецким властям на конференции в Хорватии в 2013 году, несколько дней спустя после появления настоящих кадров с этим жестом в ходе популярного ток-шоу. За этим последовала настоящая буря в СМИ, которая познакомила широкую публику с провокатором, чьи пародии и разнузданные шутки дают встряску размеренной информационной среде в Германии.

Теперь же обстановка изменилась: противостояние по греческому долгу осталось в прошлом, уступив место миграционному кризису. После подписания соглашения с Турцией об отправке по ту сторону Средиземного моря прибывших в Грецию мигрантов, немецкое правительство с волнением следит за снижением числа появляющихся в стране беженцев. Больше всего оно опасается, что обидчивый Эрдоган решит от всего отказаться. Тот же не отказывает себе в удовольствии воспользоваться позицией силы. И подал официальное заявление в прокуратуру города Майнц. Задача по рассмотрению его обоснованности легла на правительство. Ситуация для Ангелы Меркель весьма неудобная. Яна Бемерманна же поместили под защиту полиции.  

Анри де Брессон — бывший заместитель начальника службы «Франция-Европа» Le Monde, главный редактор журнала Paris-Berlin.
Ролан Юро — преподаватель, дипломат, депутат, член нескольких правительств.